Странную жизнь прожил Саша Чёрный – полную событий, которые по прошествии времени наверняка опишут в каком-нибудь приключенческом романе и может быть снимут яркий сериал. Даже родители – те еще шутники! Вот зачем, спрашивается, называть родных братьев Сашами? Понятно, что один (который вороной масти) стал Черным, а второй – Белым.

«Когда я еще не думал, что из моей "литературы" что-нибудь выйдет, я начал подписываться этим семейным прозвищем», - вспоминал впоследствии поэт.

В гимназию еврейских детей не принимали, поэтому родителям пришлось спешно окрестить семейство Гликбергов. Учился Саша с трудом, и пятнадцати лет из гимназии сбежал – продолжать обучение в Петербурге. И опять обучение пришлось прервать – его попросту выгнали за неуспеваемость. Добрый папаша тут же перестал высылать деньги, ибо бездельнику они не положены. Пришлось попрошайничать, а в популярной газете «Сыны Отечества» даже была опубликована душещипательная статья о трагической судьбе юноши.

Статья попала на глаза состоятельному чиновнику из Житомира Константину Роше, который принял участие в судьбе Александра: предоставил кров, и заметив склонность подопечного к литературе, снова устроил в гимназию.

Но выгнали и отсюда – из-за склоки с директором гимназии ему оформили с «волчий билет», без права на получение образования в дальнейшем. Зато таких ретивых юношей с удовольствием ждали «в рядах вооруженных сил» – на два года Саша отправился в армию.

Потом все как-то улеглось, работал на таможне, начал потихоньку писать: в житомирской газете «Волынский вестник» печатают его «Дневник резонера»; в Санкт-Петербурге, куда удалось переехать в 1905 году, рождается знаменитый и язвительный Саша Чёрный – под этим псевдонимом 27 ноября 1905 года было опубликовано первое стихотворение «Чепуха». Правда, дата рождения нового имени стала датой гибели журнала «Зритель», который рискнул эту «Чепуху» напечатать: на язык Саше Чёрному попали не совсем праведные дела генерала Николая Линевича, председателя Совета министров Сергея Витте, министра внутренних дел Петра Дурново, вятского губернатора Хомутова и других представителей чиновной власти.

Имя поэта гремело. Невзирая на критику, сатирические стихотворные фельетоны шли нарасхват; их охотно печатали журналы «Маски». «Молот» и «Альманах». «Как только выходил новый номер журнала, читатели сразу же начинали искать в нём произведения Саши Чёрного. Каждая курсистка или врач, студент или инженер, учитель или адвокат могли рассказать их наизусть», ¬– вспоминал Корней Чуковский.

Через год по тем же политическим мотивам изымают из распространения первый сборник произведений Чёрного «Разные мотивы», а автор практически бежит в Германию, чтобы избежать возможного ареста. Но что русскому сатирику делать за границей?

Литературный Петербург 1908 года принял поэта в объятия: публикации в журнале «Сатирикон» стали его звездным часом – имя Саши Чёрного стояло рядом с именами Аркадия Аверченко и Надежды Тэффи. Но вот удивительно: невзирая на истинно народную популярность, поэт, по воспоминаниям все того же Корнея Чуковского, «казалось, очутился среди этих людей поневоле и был бы рад уйти от них подальше. Он не участвовал в их шумных разговорах и, когда они шутили, не смеялся. Он чувствовал себя в «Сатириконе» чужаком и, помню, не раз говорил, что хочет уйти из журнала». На гребне своей популярности он и ушел…

В начале Первой мировой войны Александра, имевшего опыт службы в армии, сразу же призвали: служил в госпитале в Петербурге, затем в полевом лазарете в Польше, а вместо боевых ранений получил жестокую депрессию, справляясь с ней с помощью творчества – начал писать уже для детей. Оказалось, что Саша Чёрный обладает очень редким талантом: заражаться детскими чувствами, всегда находя верный тон и интонацию в общении с маленьким читателем.

И опять политические встряски: в марте 1917 года Александра Гликберга назначают заместителем комиссара Северного фронта. Интересно, откуда такое доверие со стороны Временного правительства?

Но Октябрьскую революцию поэт не принял, пришлось эмигрировать. Германия, Италия, Франция… Занимался почти исключительно творчеством, печатался в местных альманахах, помогал начинающим писателям и поэтам, переводил зарубежных авторов, организовывал литературные вечера с декламацией собственных стихов. С удовольствием продолжал писать для детей: «Хотелось бы все-таки для детей еще что-нибудь состряпать: они тут совсем отвыкают от русского языка, детских книг мало, а для них писать еще и можно и нужно».

Точку в череде непрекращающихся событий в жизни Саши Черного поставил пожар в соседском особнячке русской колонии Ла-Фавьер. Рискуя жизнью, он помогал его тушить, а, придя домой, слег и больше не встал. Сердце остановилось…

Александр Куприн в своих воспоминаниях заметил: «Саша Черный – один. И в этом-то заключается прелесть его оригинальной личности и поклонникам-друзьям действительно дорого свободное, меткое и красивое слово, облекающее в причудливые, капризные, прелестные, сжатые формы – и гнев, и скорбь, и задумчивую печаль, и глубокую нежность, и своеобразное, какое-то интимное безыскусственное языческое понимание чудес природы: детей, зверей, цветов».